Все вышесказанное позволяет сделать несколько важных выводов. Вопервых, концепция общего адаптационного синдрома является одной из наиболее основополагающих и универсальных общепатологических моделей и может быть применима практически к любому патологическому процессу. Вовторых, исход любого стрессорного воздействия (в т.ч. любого патологического процесса) зависит от способности организма управлять универсальными механизмами стресса. Наконец, втретьих, природные адаптогены помогают организму управлять этими общепатологическими механизмами стресса, способствуя формированию повышенной неспецифической резистентности организма к большинству болезнетворных факторов. В этом смысле, теория Селье стала одним из первых «мостиков» между западной и восточной медициной, так как она позволила объяснить и обосновать непонятное до этого на Западе широкое использование в восточной медицине небольшого числа одних и тех же лекарственных растений (которые позже назвали адаптогенными) при заболеваниях с совершенно разными патогенезом и симптомами.
Еще одним удивительным и характерным только для адаптогенов свойством является их способность в одних и тех же формах и дозах оказывать порой совершенно противоположные эффекты в зависимости от условий и состояния организма. Это еще один непонятный для западной медицины парадокс, когда восточные врачи назначают препараты одних и тех же лекарственных растений (конечно же, адаптогенных) при исключающих друг друга состояниях – например, при гипотонических и гипертонических состояниях, при астении и перевозбуждении.
Однако кажущийся парадокс становится вполне объяснимым, если рассматривать этот феномен опять же с позиций стрессрегулирующего действия адаптогенов. Ведь, как говорилось выше, главное отличие неспецифической резистентности заключается в том, что при этом организм приобретает устойчивость и легко адаптируется к самому широкому кругу стрессфакторов, в том числе совершенно противоположных. И, действительно, для организма как резкое снижение артериального давления, так и его повышение одинаково являются стрессфакторами. И адаптогены в данном случае неспецифически повышают его устойчивость как к первому, так и ко второму. И в этом смысле, правильнее говорить о том, что адаптогенные препараты поддерживают устойчивость организма к колебаниям артериального давления, а не снижают (при гипертонических состояниях) или повышают его (при гипотонии). Это в полной мере относится и ко всем другим примерам противоположных эффектов адаптогенов.
Данный феномен можно также объяснить с позиций хорошо известного в физиологии «правила исходного состояния», сформулированного Дж. Уайлдером [18]. Под этим понятием подразумевается такое состояние отдельных систем и организма в целом, которое наиболее выгодно для него в данный момент времени и в данных условиях в целях оптимального функционирования. Все изменения в организме под действием адаптогенов как раз и направлены на формирование и сохранение в организме данного состояния. И разнонаправленность эффектов адаптогенных препаратов или, используя терминологию современной литературы, посвященной адаптогенам, «способность к множественной разнонаправленности эффектов» [53, 54] лишь подчеркивает главное отличительное свойство адаптогенов – оптимизация процессов жизнедеятельности (в отличие от коррекции).
Кроме того, можно вспомнить и о том, что большинство адаптогенов реализуют свое действие через центральные регуляторные системы гомеостаза, такие как гипоталамус, гипофиз, системы энергетического гомеостаза и окислительноантиоксидантного равновесия. То есть, результатом их действия является поддержание гомеостаза, т.е. постоянства ключевых показателей жизнедеятельности, возвращение их к норме при отклонениях в ту или иную сторону.
В рассматриваемом контексте, важно отметить, что не только разные биологически активные соединения адаптогенных растений, но даже представители одной и той же химической группы входящих в его состав веществ также могут действовать разнонаправлено. Так, один из гликозидов женьшеня – протопанакситриол (гингезид Rg1) стимулирует ангиогенез, в то время, как протопанаксидиол (гингезид Rb1) проявляет диаметрально противоположный эффект [60]. Гингезид Rg1 индуцирует митозы в лимфоцитах человека, проявляя иммуностимулирующее действие, а гингезид Rb1 – подавляет [52]. Известно также свойство гингезида Rg1 стимулировать ЦНС, в то время, как у Rb1 описаны свойства противоположные – седативные [57]. Чрезвычайно важными с учетом роли кальциевых каналов являются данные о том, что одна группа гингезидов обладает свойствами антагонистов кальциевых каналов, тогда как другая – обратным действием [66].
Весьма интересной в этом смысле представляется концепция китайских врачей, которые имеют наиболее богатый опыт в использовании женьшеня и других адаптогенов. С их точки зрения, такая разнонаправленность эффектов адаптогенов объясняется уникальным сочетанием в одном растении обоих начал, как Инь, так и Янь [65]. Поэтому, при избытке Яньэнергии и вызванными этим болезнях проявляется нормализующее Иньначало, а при избытке Иньэнергии – наоборот.